Мережковский Дмитрий Сергеевич: Стихи

Слабеет моря гул прощальный, Как сонный шепот Нереид, Напев далекий и печальный — «Addio, Napoli» звучит… Как тихий жертвенник, дымится Везувий в светлой

Люди, опомнитесь! Вот она – смерть! Вот она, страшная, кроткая, вечная. Тайна над вами – небесная твердь, Тайна в сердцах ваших – жизнь бесконечная… Ваше

Поклонник Муз и чистых Граций, Я жду тебя под сень дубов, Пушистых елей и акаций, Как Мецената ждал Гораций — Во мгле Тибурских вечеров.

…В начале не было ни солнца, ни планет, И над вселенною от края и до края, Как вечная заря, могучий ровный свет Без тени, без лучей горел, не угасая.

Во время плаванья, когда толпе матросов Случается поймать над бездною морей Огромных белых птиц, могучих альбатросов, Беспечных спутников отважных кораблей

Столица ни на миг в такую ночь не дремлет: Едва вечерняя слетает полутьма, Как снова бледная заря уже объемлет На небе золотом огромные дома.

Блажен, кто цель избрал, кто вышел на дорогу И мужеством бойца и верой наделен, Кто бросился стремглав в житейскую тревогу, Кто весь насущною заботой поглощен.

День ото дня все чаще и грустнее Я к зеркалу со страхом подхожу, И как лицо мое становится бледнее, Как меркнет жизнь в очах, внимательно слежу.

Я никогда пред вечной красотою Не жил, не чувствовал с такою полнотою. Но все мне кажется, что я не на земле, Что я перенесен на чуждую планету: Я верить

На ограде церковной Божьей Матери лик И с улыбкой любовной, И с печалью поник. Равнодушные лица, Пыль, и говор, и зной… Шумно бредит столица, Воздух пахнет весной.

В борьбе на жизнь и смерть не сдамся я врагу! Тебе, наш рок-палач, ни одного стенанья И ни одной слезы простить я не могу За все величье мирозданья. Нет!

Зданья, трубы, кресты колоколен — Все за мной исчезает вдали; Свежий воздух – прозрачен и волен, Напоен ароматом земли. И скользят, как жемчужная пена

В путь, скорее в далекий, неведомый путь! Жаждет сердце мое беспредельной лазури. И глаза, и лицо, и горячую грудь Я открою навстречу несущейся бури. Дальше, дальше!

В моей душе – ни трепета, ни звука, И ни одной слезы в моих очах. Еще дрожать за эту жизнь?.. О скука! За эту жизнь! О малодушный страх.

В сияньи бледных звезд, как в мертвенных очах — Неумолимое, холодное бесстрастье; Последний луч зари чуть брезжат в облаках, Как память о минувшем счастьи.

В темных росистых ветвях встрепенулись веселые птицы; Ласточки в небо летят с щебетаньем приветным, В небо, что тихо наполнилось светом денницы, Словно

В царстве солнца и роз я мечтал отдохнуть, Здесь дышала легко беззаботная грудь… Вдруг неслышно мелькнул бледный призрак за мной, — Он мне в очи глядел

Иногда бывает так скучно, Что лучше бы на свет не смотреть, Как в подземном склепе, душно, И мысль одна: умереть! Может быть, России не будет, — Кто это понял до дна?

Ведут дороги длинные Меж каменных оград, Сквозь рощи апельсинные — Эдема вечный сад. Кругом – благоухание Бесчисленных плодов, И теплое дыхание, И сырость парников.

Глубоко тонуть ноги в теплом пепле, И ослепительно, как будто солнцем Озарена, желтеет сера. К бездне Я подошел и в кратер заглянул: Горячий пар клубами

Прощай, Венеция! Твой Ангел блещет ярко На башне городской, и отдаленный звон Колоколов Святого Марка Несется по воде, как чей-то тихий стон.

Лучи, что из окна ко мне на стол упали, Весенний гам и крик задорных воробьев, На темной лестнице далекий звук рояли Или лазурь небес, что ярко засияли

Весь этот жалкий мир отчаянья и муки, Земля и свод небес, моря и выси гор, Все впечатления, все образы и звуки, Весь этот пасмурный и тесный кругозор Мне

О, березы, даль немая, Грустные поля… Это ты, – моя родная, Бедная земля! Непокорный сын к чужбине, К воле я ушел, Но и там в моей кручине Я тебя нашел.

Возьми бокал с вином, венок из роз одень, Живи без помыслов, забот и упованья, Как будто завтра смерть, как будто каждый день — Последний день существованья…

Слышишь, где-то далеко Плачет колокол? Как душе моей легко В одиночестве! По неведомой тропе, В бледных сумерках, Ухожу к немой толпе Скал нахмуренных

Все грезы юности и все мои желанья Пред Богом и людьми я смело признаю; И мне ни от кого не нужно оправданья, И я ни перед кем в груди их не таю.

Все кончается смертью, все кончается сном. Буйных надежд истощил я отвагу… Что-то устал я… ну-ка прилягу… Все кончается смертью, все кончается сном.

Герой, певец, отрадны ваши слезы, И ваша скорбь завидна, мудрецы: Нетленный лавр, невянущие розы Вам обовьют терновые венцы. Светло горит звезда высокой цели;

Букет альпийских роз мне по пути срывая, В скалах меня ведет мой мальчик-проводник, И, радуясь тому, что бездна — мне родная, Я с трепетом над ней и с

Слава, Киприда, тебе, — Нам – в беспощадной борьбе Жизнь красотой озарившая, Пеной рожденная, Mиp победившая, Непобежденная! Из волны зеленой вышла ты

Я к берегу сошел: противны мне леса, Где буйный пир весны томит меня тревогой, Где душно от цветов, где жизни слишком много… А здесь передо мной бездушная

Увы, мудрец седой, Как ум твой гордый пуст И тщетен – пред одной Улыбкой детских уст. Твои молитвы – грех, Но, чужд страстей и битв, Ребенка милый смех

Не под кровом золоченым Величавого дворца, Не для счастья и довольства, Не для царского венца — Ты в приюте позабытом Вифлиемских пастухов Родился – и

Мы – бедные капли, мы – серые капли Холодных упорных дождей, В болотах, где дремлют недвижные цапли, Мы слабые, вечные капли В безветрии мертвом ночей.

Еще люблю тебя, родная, Хотя, как смерть, любовь – тиха, Как зелень вечно молодая Неумирающего мха. И пусть потух весенний пламень: Я душу верную твою

Еще огнем горит мой взор, Еще есть в сердце благородство, Но жизнь – какое в ней уродство, Какой бессмысленный позор. Я покорился и молчу: Кто гибнет –

Задумчивый Сентябрь роскошно убирает Леса, увядшие багряною листвой; Так мертвое дитя для гроба украшает Рыдающая мать цветами и парчой.

У ясных волн священной Брамапутры Проводит дни в молитве и посте Божественный подвижник Усинара. Однажды царь небес, могучий Индра Отшельника задумал испытать.

Здесь, в теплом воздухе, пропитанном смолою, Грибов и сырости, и блеклого листа Сильнее запах пред грозою, И нитки паутин над влажною травою Окрашены пестрей

В эти белые дни мы живем, как во сне. Наше сердце баюкает нега Чьих-то ласк неживых в гробовой тишине Усыпительно мягкого снега. Если в комнате ночью при

И вот опять проносятся, играя, Как вереница чудных снов, По небесам ликующего Мая Гряды жемчужных облаков; Нам вечно мил привет его коварный;

1 Я знаю: счастья будет мало, Еще страшнее будет жить, Но так устало, так устало, Устало сердце не любить, Что вот на все душа готова, И я судьбу благословлю

На взморье голубом, как спящие дельфины, Качают корабли изогнутые спины. Под звуки нежных флейт в блестящий храм ведут Телицу белую, венчанную цветами;

«Лютой казни ты достоин… Как до выси небосклона, — Далеко оруженосцу — До наследницы барона! Но в любви к тебе призналась Имогена, – я прощаю;

I …И непорочного Иова струпьями лютой проказы Бог поразил от подошвы ноги и по самое темя. Иов сидел далеко за оградой селенья на пепле.

…Приди, желанная, приди, И осени меня крылами, И с нежной лаской припади, Как лед, холодными устами К моей пылающей груди!

Июльским вечером следил ли ты порою, Как мошек золотых веселые стада Блестят и кружатся над дремлющей рекою В тот тихий час, когда янтарною зарею Облито

Серебряной каймой очерчен лик мадонны В готическом окне, и радугой легло Мерцание луны на малахит колонны Сквозь разноцветное, граненое стекло.

Как негодуют эти волны, Как ропщет бурный океан, Непобедимый, злобы полный, Гранитом скованный титан! Но тщетно все: изнемогая, Падут мятежные валы, В

Как странник, путь окончив дальний, Вернувшись радостно домой, Вступает в дверь опочивальни, Где вечный сумрак и покой, — Где ложе, полное отрады, Где

Больше слов твоих ласковых, больше, чем все, Успокоили бедное сердце мое Эти волны, к страданьям моим равнодушные, И над радостным морем вдали, В золотистой

Когда безмолвные светила над землей Медлительно плывут в таинственной лазури, То умолкает скорбь в душе моей больной, Как утихающий раскат далекой бури…

Когда вступал я в жизнь, мне рисовалось счастье Как светлый чудный сад, где ветерок качал Гирлянды белых роз, не знающих ненастья, И легкие струи фонтанов

Когда же дивный храм природы В лучах торжественного дня Свои блистающие своды, — Обитель мира и свободы, — Распростирает для меня. Когда в эфире ночи ясной

Когда под куполом огромного собора, В таинственных лучах мерцающих лампад, При песнопениях торжественного хора Я недвижим стою, потупив робкий взгляд

Вступаю при луне в арену Колизея. Полуразрушенный, великий и безмолвный, Неосвещенными громадами чернея, Он дремлет голубым, холодным светом полный.

Кой-где листы склонила вниз Грозою сломанная ветка, А дождь сияющий повис, Как бриллиантовая сетка. И он был светел и певуч, И в нем стрижи купались смело

I. Евангельская притча О, что бы в будущем, предчувствием грозя, Не ожидало нас, – несчастным быть нельзя При солнце утреннем, весною, город вечный, Когда

Кто нам решит, Что это – жажда любви или любовь? Страшно пред Богом, пред собственной совестью, Страшно сказать – «я люблю». Ведь для нас это слово — Не